- Забирайся, объясню по дороге. А пока поехали!
Водяная стена. Листья летают по салону, прилипают к стеклам. Я напряжен, она испугана - участок шоссе, открывающийся перед нами, мы проезжаем за две секунды.
- Какого черта ты делаешь? Ничего же не изменится все равно...
- Не знаю! Играю по инерции. Моя жизнь была достаточно яркой для инерции, не так ли? По крайней мере для тех, кто о ней когда-либо мечтал...
- До встречи?
- Странный какой-то юмор у тебя! Конечно после. До - вообще не было ни одной жизни без двух десятков дел каждую минуту, разноцветных поисков и так далее. Generally конечно one color but white. And black too... Neither black nor fuckin white now, and all the more not gray.
- Да прекрати ты! И давай по-русски. Мы видимся сегодня последний день.
- Что ты хочешь этим сказать? Книгу предсказаний, найденную на берегу, ты тоже предпочиташь закинуть подальше в море?
- Это тоже по инерции?
- Нет, это манера говорить, когда откровенность только навредит собеседнику. Не сознательно, автоматизм...
Все это кажется достойным обсуждения, если этот день - последний. Три часа мы молчим, километры мокрого шоссе несутся навстречу. Ветер завывает в зеркалах, с неба падает серая пелена, на капоте - слой воды толщиной с ладонь. Я только смотрю на обочину и делаю едва заметное движение рукой к рычагу коробки, но этого оказывается досточно.
 - Можно, я с тобой? Черт, да можно ли тебе хоть раз сказать что-то по-нормальному!
- Ты хочешь, чтобы тебя тоже засосало в это болото?
- Болото...
- Да нет, я не про наркотики и психушки. Просто я не понимаю, почему вы ВСЕ на меня ставите? Там, где должно быть нечто СВЕРХ - пустота давно.
- Я знаю.
- Значит уже засосало. Сначала - несчастье для вас, потом - для меня.
Тени облаков накрывают ветровое стекло, тени на ее лице, тени в моей душе. Ветер треплет волосы в осеннем танце, пока мы несемся через бесконечную мглу.
 - ...If there is a trace of innuendo that you may return that time, you forget of all but this, right?
- Yeah.
- Nothing to exclude. Это я про твою фразу насчет несчастья.
- Нет, есть вещи абсолютной природы.
Полсекунды растягиваются в вечность. Автомобиль разворачивает перпендикулярно дороге, в какой-то момент он наклоняется в мою сторону, очень медленно реагирует на руль и снова встает на четыре колеса, уже на обочине. Это вспышка той самой яркости, ни тухлого страха, ни проклятого отчаяния, ни любви, ни ненависти. Только сто процентов внимания, дорога и я, слившийся с машиной, пока туман проглатывал звук скользящей по асфальту резины.
Открываю дверь с ее стороны.
 - The end.
- Вернешься?
- Может быть.
Она остается на развязке, я отпускаю сцепление. Мотор, рявкая, разгоняет машину - ту Единственную, что всегда со мной. Мы продираемся через утреннюю мглу, таща за собой клочья тумана. Кто-то кричит и машет руками в зеркале заднего вида. Через сто метров - красно-белые щиты и мигающие лампы. Я вжимаю педаль акселератора в пол - несусь вперед, к последней двери в лето.

1996 Aug 24 (source text)